Прошлое обезлюдевшей деревни Бобры

В деревеньке Бобры Щёлковского района Подмосковья [см. на Яндекс-карте] в 2006 году было прописано всего два человека.

Несмотря на то, что деревня возникла только в конце XVIII - начале XIX века, земля на которой она стоит, имеет долгую и интересную историю, восходящую ко временам Василия II Темного. Ее владельцы восставали против опричных порядков и предавались на растерзание медведям, земля переходила церкви и много раз отдавалась в оброк. Но прошлое обезлюдевшей деревни, построенной потомком польского посла не забыто.

 Деревня Бобры на карте г.п. Фряново Щёлковского р-на М.о.

Происхождение названия пустоши и деревни

Во второй половине XVI века на месте еще не возникшей деревни на берегу реки Мележи находилась пустошь под названием «Бобровка». Такое название эта земля получила по фамилии своего владельца - великокняжеского постельничего Дмитрия Васильевича Сорокоумова-Глебова по прозвищу Бобр. Бобровка была частью земельных угодий располагавшейся в этих местах обширной родовой вотчины Сорокоумовых-Глебовых. Д.В. Сорокоумов-Глебов был родным братом окольничего Ивана Васильевича Сорокоумова-Глебова (?-до 1493) по прозванию Ощера – владельца соседнего крупного села Иевле в 1462-1493 годах. Братья происходили из древнейшего рода,  который вел свое начало от косожского (черкесского) князя Редеди, убитого в 1022 году Мстиславом Владимировичем Тмутараканским, пленившего его двоих сыновей и крестившего их под именами Романа и Юрия. Праправнук Романа, Глеб Михайлович Сорокоумов, был родоначальником рода Глебовых. Его внуки И.В.Ощера и Д.В.Бобр были в XV в. окольничими; позднейшие представители рода Глебовых в XVI и XVII столетии выше стольничества и воеводства не поднимались.

Единоборство Мстислава с Редедей.  Художник: Н.Рерих, 1943 г.

Дмитрий Васильевич Сорокоумов-Глебов Бобр (ум. после 1550) был пятым из девятерых сыновей боярина Василия Глебовича Сорокоумова Большого. Дмитрий поступил на военную службу еще во времена княжения старшего сына Дмитрия Донского – Василия I (1371-1425), а после его смерти перешел на службу к его брату – звенигородскому и галицкому  князю Юрию IV Дмитриевичу (1374-1434). После боя на Клязьме и захвата Юрием IV Москвы в 1433 году, великий князь пожаловал своего верного соратника жалованной грамотой на поместья под Вышгородом в нынешнем Наро-Фоминском районе Московской области. Позднее Дмитрий вместе с братом Иваном перешел на службу великому князю московскому Василию II. После ослепления князя Дмитрием Шемякой в 1446 году и его заточения в Угличе братья возглавили войско с целью освободить Василия II из заточения. Разбив в устье р. Молога посланную вдоuонку за ними дружину Шемяки, братья отправились к боровскому князю Василию Ярославичу, куда прибыли и другие верные свергнутому князю люди. После возвращения Василия II Темного на престол Дмитрий Васильевич продолжал верно служить ему до самой своей смерти и в 1450 году ходил с военным походом на Вятку для наказания вятчан за их поддержку, оказанную Шемяке. После себя Дмитрий Васильевич оставил троих сыновей – Дениса, Ивана и Василия. Иван Дмитриевич был женат на дочери митрополичего сына боярского Ивана Шолоха Михайлова сына Чертова, владевшего соседней пустошью Шелково в конце XV – первых годах XVI века.

 

 Свидание Дмитрия Шемяки с князем Василием II Тёмным. Художник: В. Муйжель, до 1924 г.

Следующим владельцем пустоши Бобровки был Данила Микулин Бортенов (Бартенев, Бортенев) (?-1572). Фамилия дворян Бортеновых-Бартеневых известна  с последней четверти XV века. Многие из них верой и правдой служили московским великим князьям. В грамоте, данной в 1503 году Иоанном III сыну князю Юрию IV Дмитриевичу на кормление Дмитровым и Рузой, говорится о Демиде Бортеневе, владевшем деревнею Овсяниковою, и Рыжке Бортеневе, которому принадлежали деревни Ивановщина и Шириново. В колыванском походе 1540 года участвовали двое Бортеневых: Кирилло Макарович и Галактион Фомич. В походах Иоанна IV: казанском 1544, шведском 1549 и полоцком 1551 года служил воеводою Иван Васильевич Бортенев, а в походе против крымцев 1555 года упоминался стрелецкий сотник Афанасий Бортенев. При опале князя Ивана Федоровича Мстиславского (ум. 1593) после нашествия крымского хана Девлета I на Москву, в 1571 году сразу пятеро Бортеневых (Шарап Микулич, Афанасий и Ковер Юрьевичи, Назар Семенович и Владимир Григорьевич) подписались под поручной записью, позволив князю избежать расправы. 

  Князь Серебряный. Иллюстрация к роману. Художник: В.Г. Шварц.

Данила Микулин сын Бортенов  впервые упоминается в качестве головы в полках в «Немецком походе» в Ливонию 1559/60 года под предводительством князя-воеводы Василия Семеновича Серебряного (ум. ок. 1570), воспетого русским писателем А.К. Толстым в романе «Князь Серебряный». Данила Бортенев состоял под началом воеводы князя Григория Мещерского и принимал участие в битве при Терзене в которой было разгромлено ливонское войско под командованием рыцаря Фелькензама [1]. Эта победа широко распахнула русским ворота в Ливонию - было захвачено 11 городов. Русские войска дошли до Риги, где сожгли на Дюнамюнском рейде рижский флот. В феврале 1560 года войско вернулось домой с огромной добычей и большим числом пленных. В 1566 году Данила Бортенев принимал участие в Земском соборе и был записан дворянином второй статьи. Его личная подпись стоит под приговором земской думы о войне с Польшей от 2 июля 1566 года. В том же соборе принимал участие и вотчинный владелец села Богородского – будущего Мосальского, И.Б. Зачесломский. С июня 1570 по 9 декабря 1571 года Данила Микулин Бортенев числится дьяком на земской половине Великого Новгорода [2]. 

 

 Земский собор. Художник: А.Ф. Максимов.

Печальная кончина владельца пустоши Бобры

В 1572 году Иван Грозный выбрал себе новую, третью невесту, Марфу из небогатого рода Собакиных. Кстати, двое дьяков из этого рода – Иван и Семен имели на пожизненном оброке близлежащую пустошь Козину (будущую д. Козино) к юго-востоку от Фряново. В том же году царь послал своего верного опричника Субботу Осорьина-Осетра в Новгород Великий. Суббота Осетр должен был привезти в Москву к царской свадьбе лучших новгородских скоморохов и медведей для медвежьих потех. Для этого в Новгороде была проведена особая перепись. В Новгороде опричник вел себя как должностное лицо, облеченное чрезвычайными полномочиями. Выполнив царское поручение, Суббота Осетр решил поразвлечься. Явившись на Софийскую сторону – земщину с ватагой потешных медведей, опричник велел пустить их в земскую дьячью избу. Главный земский дьяк, Данила Микулин Бортенов попытался урезонить разбушевавшегося опричника, но тот избил его до крови и запер в комнате с медведем. 

 Опричники в Новгороде. Художник: М.Авилов. Первая треть ХХ в.

Вот как описывает это событие вторая новгородская летопись: «Да того же месяца [сентября] в 18, вторник, в Новегороде на Софийской стороне в земщине Суббота Осетр дьяка Данила Бартенева бил да медведем его драл, да и в избе дьяк был с медведем, да и подьячие из избы и из сытницы сверху метались вон из окон, да и на дьяке же медведь платье изодрал и в одном кафтане его понесли к себе на подворье; а бил Субота его до крови дьяка, да из дьячей избы дьяки вон вышли и дьячью заперли; а в те поры много в людях учинилось изрону. А в те поры в Новегороде и по всем городам и по волостям на государя брали веселых людей да и медведи описывали на государя сей весны у кого скажут» [3]. Опричники долго продолжали свое буйство на Софийской стороне: избивали людей, травили и драли их медведями. Видимо это буйство было новой демонстрацией силы опричных порядков в Новгороде после погромов зимы 1570/71 года и было проведено по тайному распоряжению Ивана Грозного, так как по возвращении в Александрову слободу, Субботе Осетру все сошло с рук. На царской свадьбе он заведовал столовой «рухлядью» (как тогда назывались ткани). 

А.А. Зимин также считает расправу с Данилой Бортеновым напрямую связанной с открытым выступлением целого ряда детей боярских на земском соборе 1566 года против опричных порядко в[4]. Интересно, что в то же самое время в Новгороде Великом вместе с Бортеновым служил дьяк Иван Дорофеевич Собакин, державший на оброке пустошь Козину [5]. Дьяк Данила Бортенов не пережил этой опричной «потехи». 

Пустошь  Бобровка в XVII веке

После него остался сын, Елизар Данилович Бортенов, который в 1602 году был воеводой в городе Цареве-Борисове, основанном другим известным вотчинником Щелковского края – владельцем Гребнево, Богданом Бельским, который был схвачен и подвергнут наказанию в Цареве-Борисове как раз в 1601/02 году. Кроме  пустоши Бобровки Д. М. Бортенову до 1572 года принадлежало под Фряново пустошь Дубровка, будущая деревня Дуброво, полученное в поместье после Андрея Щелкалова. После гибели Данилы Бортенова пустошь  поступила в раздачу и уже в 1573-74 годах у нее был новый помещик: «За Елизарьем за Устиновым сыном Суворова /…/ что было преж того Даниловское поместье Бортенова: пуст. Бобровка»[6]. 

Елизарий Устинович Суворов был одним из малоизвестных представителей дворянского рода Суворовых происходившего от одного из шведских выходцев. В 1578 году Елизарий Устинов  упоминался в качестве «окладчика» сына боярского Московского уезда, помогавших князю Петру Ивановичу Татеву (старшему брату тогдашнего владельца соседней пустоши Головино Федора Ивановича Татева) в межевании и наделении служилых людей поместьями в Московском уезде. Тогда же Елизарий Суворов ручался о верной службе нескольких служилых людей. Елизарий Устинов Суворов и сам в 1578 году был поверстан и «испомещен сполна» 12 рублями годичного жалованья и двустами четвертями земли в Шеренском стане: «Елизарей Устинов сын Суворов, дано ему три рубли, а порука по нем в службе Иван Омосов сын Левонтьев, Верига Петров сын Запоров, Данил Супычев сын Заборовской», т.е. получил пустошь Бобры в поместье [7]. Интересно, что родственник Суворова, некто Постник Суворов, упоминавшийся в должности дьяка на Земском соборе 2 июля 1566 года, служил Поместном приказе, ведая землями, отобранными у помещиков в опричнину (1569) и летом 1572 года (за несколько месяцев до гибели Д.М. Бортенова) был в Новгороде [8] дьяком при новгородском наместнике Ивана Грозного Семене Даниловиче Пронском [9]. Кроме пустоши Бобровка Елизарий Устинович Суворов владел и пустошью  Мартиново (будущая д. Мартыниха), находившейся между Могутово и пустошью Дубровки. В 1584-86 годах, продолжая владеть поместьем, Елизарий Суворов отдал эту пустошь в оброк крестьянам Андрея Быкасова расположенной неподалеку деревни Дуброво, которая существует и сейчас с тем же названием [10]. 

  Царь Иван Грозный.Реконструкция М.М. Герасимова 1964г.

После окончания срока оброка и смерти Елизария Суворова  государственная пустошь уже не поступала в раздачу. По документу 1680 года, приведенному братьями Холмогоровыми, Иван IV Грозный отдал «пустошь Бобрики» в церковные земли церкви Николая Чудотворца на погосте Пружках в селе Пруженском (юго-восточнее с. Душоново) [11]. Известный своей непредсказуемостью великий государь так же легко раздавал земли  церквям и монастырям, как и отбирал их обратно в казну. Поэтому сразу же церковная администрация совершила обмен земли с церковью Св. мученника Никиты. Где именно располагалась сама эта церковь пока выяснить не удалось.  И через 250 лет земля оставалась во владении этой церкви, нередко отдаваясь в оброк.  Земля пустоши и после Смуты находила многих заинтересованных взять ее на оброк. В 1638 году она была взята на оброк архимандритом Троице-Сергиевского монастыря Нектарием и келарем Александром [12].

Нектарий Вязмитин был назначен архимандритом Троице-Сергиевского монастыря  29 июня 1633 года и переведен туда из Николо-Пешноштского монастыря под Дмитровым. Служил архимандритом до 1640 года, когда на этом месте его сменил архимандрит Адриан, переведенный на эту должность из Толгского Ярославского монастыря [13]. В 1648 году пустошь находилась на оброке за архимандритом Адрианом Новгородцем (ум. 1656). В 1650 году церковная пустошь была взята на оброк крестьянами села Коровицына (Стромынь).

Казённая пустошь Бобры в XVIII веке

В 1736 году «по определению Синодального Казенного Приказа велено церковную землю Св. мученика Никиты отдать на оброк вотчины ея высочества царевны Елизаветы Петровны, Елатинской волости, деревни Батова, крестьянам из оброку 8 р. 90 к. впредь на 10 лет»[14].

Во время секуляризации церковных земель при Екатерине II земли церкви попали в ведение Коллегии экономии. Во времена генерального межевания 1768 года бывшая пустошь Бобрики, - «земля церкви Великомученика Никиты» были даны Коллегией экономии на оброк погодно крестьянину соседнего сельца Лунево – Якову Артемьеву [15]. Около 1778 года у Коллегии экономии казенная пустошь Бобры была выкуплена в вотчину частным лицом.

 Русская деревня. Художник: В. Поленов.

Тимофей Петрович Плюсков (ум. после 1832) построил здесь первые крестьянские дворы. Тимофей Петрович происходил из дворянского рода писанного по Рязани. Родоначальником Плюсковых был Иван Федорович Плюсков, польский посол в Москву (1489), выехавший в Москву из Литвы в 1506 году. Иван Плюсков был воеводой в походе 1539 года. Иван Меньшой Алексеевич Плюсков был убит под Чигирином в 1671 году. Многие Плюсковы служили русским царям стольниками и воеводами. Тимофей Петрович дважды упоминается в Рязанском родословце в чине капитана в 1824-1826 и 1830-1832 годах [16]. Тимофей Петрович и его жена Евлампия Яковлевна были в дружеских отношениях с одним из известнейших поэтов послепушкинской эпохи Яковом Петровичем Полонским (1819-1898) [ср. Мосальское]. 

В начале XIX века деревню Бобры покупает у бывшего владельца Елизавета Карловна Яниш (1788-1847), урожденная Мартин – жена статского советника Карла Ивановича Яниш. С 1832 года уже - сельцом Бобры владел майор Федор Яковлевич Николя. В 1852 году здесь в 13 крестьянских дворах проживало 104 жителя [17].

 
Карл Иванович Яниш (1776-1854). Художник: К. П. Брюллов, 1841.

После отмены крепостного права крестьянские земельные наделы были выкуплены общиной у бывшего владельца. В 1862 году в тех же 13 дворах проживало 110 крестьян [18]. На протяжении следующих 20 лет число домохозяйств вырастает до 16 (из них 6 безземельных), но количество населения падает в связи с уходом на заработки в соседние города. В 1882 году здесь проживает 89 человек [19].

  Указатель на д. Бобры у д. Хлепетово.

Фабрика в деревне Бобры
В 1889 году при деревне Бобры возникает небольшая фабрика полушелковых изделий с девятью рабочими. Владеет фабрикой Егор Артамонович Коровин [20].

В 1890 году видимо старую усадьбу Т.П. Плюскова покупает и перестраивает почетный гражданин Николай Иванович Елагин из  купеческого рода Елагиных, в середине XIX века владевшего довольно крупным шелкоткацким заведением в соседней деревне Гаврилково и в уездном Богородске (современном Ногинске). Николай Иванович Елагин был в те времена членом Товарищества «Федора Елагина сыновей» и  заведующим красильным отделением Товарищества при богородской фабрике Елагиных.

К концу века население деревни падает до 41 жителя [21], но в 1911 году здесь отмечено 40 дворов [22]. После революции в деревне был организован Бобровский сельсовет. В 25 крестьянских хозяйствах проживал 171 житель [23].

А.Ю. Послыхалин © 2010 

Статья из сборника "Деревни и сёла городского поселения Фряново в былые времена".  

При использовании материала обязательна ссылка на trojza.blogspot.com. 

Печатное воспроизведение без разрешения автора не допускается.

Рассмотрю предложения о публикации.

Историческая хроника д. Бобры

Середина XVI века. Дмитрий Васильевич Сорокоумов-Глебов Бобр (ум. после 1550), окольничий; 

?-1572. Пустошь Бобровка в поместье Данила Микулин Бортенов (Бартенев) (?-1572), дьяк; 

1573/74-до 1584. Елизарий Устинович Суворов, сын боярский; 

До 1584-1764. Пустошь Бобрики. Земля церкви Николая Чудотворца на погосте Пружках в селе Пруженском; 

1638-1640. Церковная земля Св. мученика Никиты в оброке. Нектарий Вязмитин, архимандрит Троице-Сергиевского монастыря и келарь Александр; 

1640-1650. Церковная земля Св. мученика Никиты в оброке. Адриан Новгородец (?-1656), архимандрит Троице-Сергиевского монастыря; 

1650-? церковная земля Св. мученика Никиты в оброке. Крестьяне села Коровицына (Стромынь); 

1736-? церковная земля Св. мученика Никиты в оброке. Государственные крестьянед. Батова Елатинской волости; 

1764. церковная земля Св. мученика Никиты переходит в ведение Коллегии экономии;

1768-1778. пустошь Коллегии экономии на оброке. Яков Артемьев, крестьянин сельца Лунево;

Ок. 1778-нач.  XIX века.  деревня Бобры. Покупная вотчина. Тимофей Петрович Плюсков (? – после 1832), капитан;

Нач. XIX века-1832.  Елизавета Карловна Яниш (1788-1847);

1832-1861? Федор Яковлевич Николя, майор;

1861-1862. Выкуп земли крестьянским сообществом;

1889.  Фабрика полушелковых изделий Егора Артамоновича Коровина.

---

[1] Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции. М., 1901. С. 224.

[2] Веселовский С.Б. 1975. С. 42.

[3] Новгородская вторая летопись. ПСРЛ Т. III. СПб., 1841. С. 167.

[4] Зимин А.А. Опричнина. М., 2001. С. 139-140, 342 (прим. 315).

[5] Веселовский С.Б. 1975. С. 480.

[6] ПКМГ. С. 12.

[7]Десятни Московского Уезда 7086 и 7094 гг. // ЧОИДР. Кн. 1. М. 1911. С. 12-13., № 58.

[8] Веселовский С.Б. 1975. С. 499.

[9] Зимин А.А. Опричнина. М., 2001. С. 215.

[10] ПРИМЕЧАНИЕ. Об А. Быкасове см. д. Дуброво.

[11] «На погосте Пружках исстари строение блаженной памяти великого князя Василия Ивановича всея Русии, и в тое церковь дано его великого князя евангелие кожаное тетро напрестольное, а в том де евангелии на нижних полях написано: к той церкви Николая Чудотворца его великого князя жалованье земли освященному собору у церкви 6 четвертей в поле /…/ да пустошь Бобрики». См.: Холмогоровы. Ч. 5. С. 130.

[12] Холмогоровы. Ч. 5. С. 186.

[13]  Строев П. Списки иерархов настоятелей монастырей Российской церкви. СПб., 1877. Стб. 139.

[14] Холмогоровы. Ч. V. С. 186.

[15] Кусов. Б.у. № 240А.

[16] Тверитинов А. Рязанский родословец. Рязань., 1996. С. 53.

[17] 47 мужчин и 57 женщин. Нистрем. С. 121.

[18] 52 мужчин и 58 женщин. СНМРИ  С. 40.

[19] 38 мужчин и 51 женщин. СССПМГ. Т.3. М., 1882. С. 344.

[20] Справочн. кн. Моск. губ. М., 1890. С. 81.

[21] Пам. кн. Моск. губ. М., 1899. С. 70.

[22] Пам. кн. Моск. губ. М., 1911. С. 94.

[23] Мужчин – 78, женщин – 93. СНММГ.М., 1929. С. 28.